Выпуск 1.

Народная мудрость утверждает: самое сильное испытание для человека – это испытание богатством и властью. К сожалению, редко кому удается преодолеть его успешно, сохранив при этом душевную чистоту, благородство и милосердие. Но, поскольку каждый человек неповторим и индивидуален, то и достаток, материальное благополучие открывают в каждом совершенно разные черты. Примером тому может служить жизнь некоторых богатых ельчан  ХIХ столетия.

Первым елецким богачом первой половины XIX в. считался купец Кирилл Петрович Желудков.

В юности он был простым башмачником и, по словам соседей,  жил в  старой ветхой хатёнке под соломенной  крышей с редким плетнем вместо забора,  недалеко от Введенской церкви.

Будучи от природы смышленым и расторопным, Кирилл быстро освоил и хорошо знал грамоту, отличался красивым почерком. Это последнее качество помогло ему устроиться в Провинциальную Канцелярию, где он и прослужил более двух лет. Но однажды, после работы, Желудков домой не вернулся. Прошел день, другой, месяц и годы, а о нем не было никаких известий. Жена, погоревав, решила, что муж погиб, и начала поминать его «за упокой». Через шесть лет, в 12 часов ночи, во время звона к заутрени под Пасху домочадцы услыхали стук в окно и голос пропавшего главы семьи. Вообразив, что супруг восстал из гроба, перепуганная жена бросилась за помощью через двор к соседям. Последние были озадачены этой новостью не меньше её, но когда, собравшись с духом, вошли в хату, то увидели сидящего там Желудкова «здравым и невредимым.» Как объяснил Кирилл Петрович жене своё долгое отсутствие, так и осталось тайной. Народная молва утверждала, что вернулся он домой с большими деньгами, но откуда они взялись, никто не знал. Вскоре после возвращения Желудков поступил управляющим по винным откупам, где и началась его карьера.

Спустя некоторое время он самостоятельно начал вести обширную торговлю лесом, шерстью, скотом и продуктами. О размахе его деятельности можно судить по такому факту: в октябре ежегодно пригонялось с Дона и Черноморских степей до 40 000 голов овец и забивалось на салотопенном заводе.

Появились лишние деньги, и зажил Кирилл Петрович, по словам ельчан, «настоящим вельможей.» Построенные им в городе каменные дома считались самыми лучшими, а штат прислуги перевалил за 100 человек. Его лакеи, швейцары, повара, кучера с разрешения хозяина жили чуть не по-барски: «одевались в еноты и бархат, были знакомы с городской знатью, которая считала за честь принимать их у себя.» 

Поражали и обширные конюшни Желудкова, в которых содержались лошади различных пород: рысаки, иноходцы, скаковые и прочие.

Традиционные зимние катания на санях превращались в незабываемое зрелище для горожан, ведь со двора первого богача выезжала такая «длинная кавалькада, что тянулась целыми улицами». Во время обеда у Желудкова, по рассказам очевидцев, садились за стол не менее 100 человек.

Роскошные застолья, устраиваемые им по какому-либо поводу, обычно продолжались несколько дней, причем гости были не только местные, но приезжали из других городов. Женитьба старшего сына Желудкова стала настоящим «пиром на весь мир», который длился 6 недель.

Из городского дома гуляния зачастую переносились на загородную дачу «Пажень», находящуюся верстах в трех от Ельца.
Современники описывали её так: «300 десятин леса из вековых дубов, обширный пруд, на котором красовались гондолы и стаи лебедей, роскошнейший сад со всевозможными плодовыми деревьями, оранжереями, теплицами, китайскими беседками, статуями и причудливым гротом, высеченным из камня». Все это великолепие окружало поразительный по красоте и убранству трехэтажный каменный дом. К нему вела длинная лестница, украшенная дорогими бронзовыми венецианскими решетками. 30 жилых комнат и гордость Желудкова – огромный круглый зал были отделаны декоративной живописью известного в то время художника Михаила Скотте.

Приглашенные гости веселились в «Пажени» не один день: «музыка, катание в гондолах, песенники, хороводы, блестящие иллюминации сменялись по очереди».

Рассказывая о К.П. Желудкове, невозможно не упомянуть о его характере. Огромное богатство, достигавшее до 30 000 000 рублей ассигнациями, не уменьшило его природной мягкости и неограниченной доброты, основывавшейся на любви к ближнему.

«В течение многих лет своей жизни Желудков всем немощным и нищим людям давал бесплатное помещение на углу своего дома, отпуская от себя все необходимое для жизни», — писал Е. И. Назаров в очерке «Некоторые сведения о елецких капиталистах с половины прошлого столетия». Радушный прием ждал в его доме и всех бедных родственников, которых у него было немало.

В 1841 году купец умер и, спустя 4 года семья разорилась полностью. Но даже в столь тяжёлом материальном положении благородство и порядочность не потеряли для детей Желудкова первостепенного значения. Как легенду, долго рассказывали ельчане о беспрецедентном поступке старшего сына Желудкова Петра, уничтожившего «целую кипу долговых обязательств», по которым ему должны были многие елецкие торговцы.

Объяснил он это так: «Мы Желудковы, во всю свою жизнь никого не преследовали в несчастии, и я решил пострадать один, чтобы не разорить многих». Его арестовали за долги, посадили в тюрьму, но скоро выпустили. Несчастный Петр Кириллович жил после этого недолго и умер в крайней нищете.