Выпуск 2.
Быстро пролетали в разнообразных хлопотах дни и, наконец, долгожданный праздник наступал. По городу разносился колокольный звон, в храмах шла ночная праздничная служба, на которой присутствовали всей семьёй. По её окончании расходились по домам «разговляться». На праздничный рождественский стол обычно подавали, в зависимости от благосостояния, запеченного или заливного поросёнка, горячий отварной окорок с горошком, пирожки с разной начинкой, кулебяку с сомятиной или даже с осетриной. «Резались возможно тоньше, до прозрачности, твёрдокопчёная колбаса, копчёный окорок, раскрывалась коробка – другая шпрот или сардин. Сыр по праздникам покупали обычно голландский в красных головках и желтоватый в разрезе с дырочками и блестящими в них слезинками. Приносились из погреба все какие были соления и маринады, для взрослых ставились на стол какая-нибудь наливка или настойка. Был здесь и заливной студень, иногда ещё и заливной судак или осетрина».
(из воспоминаний уроженца Ельца К.В. Скуфьина)
Свинина повсеместно считалась на святках обязательным блюдом. Объяснение этому есть в замечательном произведении Ивана Шмелёва «Лето Господне»:
«Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну, что же…
Наше Рождество приходит издалека, тихо. Глубокие снега, морозы крепче. Увидишь, что мороженых свиней подвозят, — скоро и рождество. Шесть недель постились, ели рыбу. Кто побогаче — белугу, осетрину, судачка, наважку; победней – селёдку, сомовину, леща… У нас, в России, всякой рыбы много. Зато на Рождество – свинину, все. В мясных, бывало, до потолка навалят, словно брёвна, — мороженые свиньи. /…/
Кучер говорил: «Велено их есть на рождество, за наказание! Не давала спать младенцу, всё хрюкала. Потому и называется свинья! Он её хотел погладить, а она, свинья, щетинкой Ему ручку уколола!»
Разговлялись не спеша, часа два или более, потом чаёвничали. Несмотря на съеденную обильную пищу, обычно все сразу засыпали, настоявшись в церкви.
«Утром вставали поздно, но женщины, как правило, уже успевали приготовить так называемый буфет. Для этого в зале раскладывали стол, накрывали его скатертью и расставляли на нём все закуски и вина, на этот раз мадеру, портвейн, кагор, водку с корочками лимона. Для такого буфета не жалели купить фунт паюсной или кетовой икры, хотя стоила она дорого (примерно 2 рубля за фунт). Подготовив всё на столе, закрывали скатертью сверху и поджидали гостей. Обычно в 10 – 11 часов приходили священник с дьяконом, направлялись в зал к иконам и минут 5 – 6 отправляли службу, получая от хозяев вознаграждение – несколько монет. Ближе к полудню появлялись и первые гости, усаживались у стола-буфета. Гости выпивали по одной – две маленьких рюмочек вина или водки, немного чем-либо закусывали. Поговорив с хозяевами минут 10 – 15, не задерживаясь, прощались и шли к другим родственникам, кто ещё к ним не приходил, а там, глядь, и другая группа гостей стучит щеколдой у ворот. Так и идёт празднование и угощение всю середину дня. Если возникало продолжительное затишье, гостей не видно было, и хозяева дома, прихватив с собой кого-либо из детей или других домочадцев, сами шли к кому-нибудь из родственников, которых ещё не видели. В случае отсутствия в доме хозяев вкладывали в почтовый ящик свою визитку. Телефонов тогда в мещанском доме не было, а не посетить и не поздравить с праздником считалось недопустимым – и дальние родственники могли обидеться».
(из воспоминаний уроженца Ельца К.В. Скуфьина)
В семьях дворян, купцов и интеллигенции в рождественский сочельник ставили ёлку, украшали её втайне от маленьких детей, под неё клали подарки – игрушки, книги, а на сам праздник на ёлке зажигали свечи.
Общественные объединения по интересам, которых в Ельце было немало, тоже не оставались в стороне. Вот что сообщало одно из объявлений в газете: «Первого января клубом велосипедистов для детей членов устраивается елка с выдачей подарков, а затем будет детский танцевальный вечер».
До 1917 года в Ельце в Дворянском собрании, в коммерческих клубах устраивали с благотворительными целями «общественные» ёлки, на которые приглашались дети из бедных семей.
Не оставлялись без внимания и воспитанники приютов. Городская газета сообщала, что в канун нового 1908 года, в детском доме трудолюбия, которому к тому времени исполнилось 10 лет, зажгли ёлку «…для призреваемых в приюте девочек. При скромной обстановке сколько сердечности!»
И тогда же «… с разрешения тюремного комитета по инициативе начальника тюрьмы Гудзенко была устроена елка для детей, находящихся при содержащихся в тюрьмах. Средства на это собраны с елецких зажиточных горожан по подписному листу. К примеру, фабрикант Романов внес 50 рублей».
На Новый год посреди Торговой улицы ходили разносчики и с шутками да прибаутками выкрикивали о своих товарах. У магазинов Желудкова, Шилова, Зотова, Добродеева стояли большие бочки с мороженым и продавцы приглашали всех: «Прошу отведать мороженое сливочное, шоколадное. Берите на здоровье, Новый год наступил».
По Орловской улице ходили разносчики, обвешанные через шею до пояса гирляндой белых и румяных калачей. В руках у них были медные чайники с горячим сбитнем.
В ночь под Новый год у Триумфальных ворот возводилось сооружение в виде большого колеса с множеством хитростей пиротехники, сюрпризами. С наступлением Нового года, когда часовой колокол Знаменского монастыря выбивал 12 ударов, неожиданно это сооружение вспыхивало под ликование присутствующей публики.
На Новый год бесплатно выдавались насыпанные кули сдобной ломи из магазинов Желудкова, Черникина, Дмитриева, Хамова, Полякова, Шавкова, разливали горячий чай за здоровье хозяев.
