Выпуск 4.
Друзья встретились в сентябре 1925 года в Грассе на вилле, которую снимали Бунины. Вера Николаевна сделала несколько записей в дневнике:
«12 сентября.
…В шестом часу приехал Рахманинов. Посидел около часу. Он с семьей в Канн. Большая вилла, своя машина, на которой они приехали из Германии. Он очень мне понравился. Звал к себе. По-видимому, к Яну относится очень хорошо …
24 сентября
.…Вспоминаю обед у Рахманиновых…. Трогательное отношение к Чехову. Все просил Яна порыться в памяти и рассказать об Антоне Павловиче. Ян кое-что рассказал. Рахманинов очень заразительно смеялся. Рассказал, что когда он был еще совершенно неизвестным, он в Ялте аккомпанировал Шаляпину. Чехов сидел в ложе. В антракте он подошел к нему и сказал: «А знаете, вы будете большим музыкантом». Я сначала не понял и удивленно посмотрел на него, — продолжал С.В. – а он прибавил: «У вас очень значительное лицо».
Новая встреча в Грассе состоялась через год. Сергей Васильевич познакомил Буниных с семьёй. 18 сентября 1926 года Вера Николаевна записала: «Были у нас Рахманиновы. Очень приятна и мила его жена. Женственна, проста и добра…»
Через несколько дней супруги побывали у Рахманиновых в гостях. Как выразилась Вера Николаевна, « от всей семьи осталось необыкновенное приятное и легкое впечатление. Дочери очаровательные…” Чувствовалось, что в семье царили взаимопонимание, поддержка и любовь. И это было действительно, так.
Как воспоминала двоюродная сестра композитора А.А. Трубникова, семьянином Сергей Васильевич был прекрасным, любил жену «горячо и искренне всю жизнь, и до смерти она была его лучшим другом. Девочек своих, своих «гуленек», он нежно любил и окружил заботой и лаской».
А вот запись Ивана Алексеевича: «16 – Х – 26. Вчера Рахманинов прислал за нами свой удивительный автомобиль, мы обедали у него, и он, между прочим, рассказал об известном музыканте Танееве: был в Москве концерт Дебюси, и вот, в антракте, один музыкальный критик, по профессии учитель географии, спрашивает его: «Ну, что скажете?» Танеев отвечает, что ему не нравится. И критик ласково треплет его по плечу и говорит: «Ну, что ж, дорогой мой, вы этого просто не понимаете, не можете понять». А Танеев в ответ ему еще ласковее: «Да, да, я не знал до сих пор, что для понимания музыки не нужно быть 30 лет музыкантом, а нужно быть учителем географии».
Летние встречи в Грассе, хоть и не долгие, продолжались еще несколько лет, о чем Вера Николаевна делала лаконичные записи.
«2 августа 1929.
«А дома нас ждали гости – Рахманиновы, приехавшие на неделю сюда в своей машине. Он был в отличном сером костюме и новой шляпе /…/ у неё синематографический аппарат, — снимала. В Рахманинове чувствуется порода и та простота, что была присуще нашим барам».
3 августа.
Подъехали Рахманиновы, он, как всегда, прост, мил и благостен».
9 мая 1930 г. «Обед у Рахманиновых. Сергей Васильевич очень любезен./…/ жаловался, что в музыке царит модерн».
Запись о встрече 1930 года есть и у Галины Кузнецовой в «Грасском дневнике»:
«3 августа
.…Иван Алексеевич ждал Рахманинова с дочерью (Таней), приехавших на несколько дней в Канны.
Сели, заговорили. У Тани оказался с собой американский аппарат, маленький синема, который она наводила поочередно на всех нас. Одеты оба были с той дорогой очевидностью богатства, которая доступна очень немногим…
Во время обеда я часто смотрела на него и на Ивана Алексеевича и сравнивала их обоих – известно ведь, что они очень похожи, — сравнивая также и их судьбу. Да, похожи, но Иван Алексеевич весь суше, изящнее, легче, меньше, и кожа у него тоньше и черты лица правильнее».
(продолжение следует)
