Но самым главным, родным и близким человеком была, конечно, мама, Людмила Александровна. О ней с искренней, безграничной сыновней любовью он напишет:
«Что до матери, то, конечно, я заметил и понял её прежде всех. Мать была для меня совсем особым существом среди всех прочих, нераздельным с моим собственным, я заметил, почувствовал её, вероятно тогда же, когда и себя самого…
С матерью связана самая горькая любовь всей моей жизни. Всё и все, кого любим мы, есть наша мука, — чего стоит один этот вечный страх потери любимого! А я с младенчества нес великое бремя моей неизменной любви к ней – к той, которая, давши мне жизнь, поразила мою душу именно мукой, поразила тем более, что, в силу любви, из коей состояла вся её душа, была она и воплощённой печалью: сколько слёз видел я ребёнком на её глазах, сколько горестных песен слышал из её уст».
Людмила Александровна была очень богомольна, добра и терпелива. Тревога за будущее детей была нередко причиной её слёз и грусти. Зато как она любила поэзию, по-старинному, нараспев читала домочадцам Жуковского, Пушкина; «Руслана и Людмилу» знала наизусть! Ваня был её любимчиком и много, по его выражению, «наслушался от неё песен и сказок».
Матери Бунин впоследствии посвятил немало задушевных строк, а также отдельное стихотворение:
***
Я помню спальню и лампадку,
Игрушки, теплую кроватку
И милый, кроткий голос твой:
«Ангел-хранитель над тобой!»
Ты перекрестишь, поцелуешь,
Напомнишь мне, что он со мной,
И верой в счастье очаруешь…
Я помню, помню голос твой!
Я помню ночь, тепло кроватки,
Лампадку в сумраке угла
И тени от цепей лампадки…
Не ты ли ангелом была?
