«Мы оба выходцы из Орловской губернии…»

Медиа-публикация к 150-летию со дня рождения
Л. Андреева

Часть 2.

Познакомились и сблизились будущие знаменитости в Москве на телешовских «Средах», где, по словам Б. Зайцева, писатели «каждый раз что-нибудь читали. Много прочитал Андреев – думаю, всех больше». Постоянным участникам «Среды» давали прозвища из «названий московских улиц, площадей и переулков». Бунин, отчасти за свою худобу, отчасти за острословие, от которого иным приходилось солоно, назывался «Живодёрка». Андрееву вначале дали адрес «Большой Ново-Проектированный переулок», который ему совсем не понравилось, и он просил дать ему возможность переменить его, хоть на «Ваганьково кладбище».

Выглядели оба в ту пору великолепно. Как вспоминал Викентий Вересаев, «смуглый, с черными «жгучими» глазами, черною бородкою и роскошною шевелюрою, Андреев был красив. Ходил он в то время в поддевке, палевой шелковой рубахе и высоких лакированных сапогах. Вид у него был совсем не писательский». А Бунин запомнился таким: «Худощавый, стройный блондин, с бородкой клинышком, с изящными манерами, /…/ глаза небольшие. Но однажды мне пришлось видеть: вдруг глаза эти загорелись чудесным синим светом, как будто шедшим изнутри глаз, и сам он стал невыразимо красив».

Примерно в одно время начинающие литераторы стали известны читающей публике, печатались в горьковском «Знании». Широкое признание, которое выпало на долю каждого, наступило у Андреева немного раньше, да и его гонорары, порой, намного превосходили бунинские. Некоторый оттенок творческого соперничества, и даже, по мнению К. Чуковского, небольшая зависть Бунина к популярности Леонида Николаевича , присутствовали в их отношениях. Но не это отдаляло писателей друг от друга. Как вспоминала супруга Бунина, Вера Николаевна Муромцева, после прослушивания «Анатэмы» Андреева (драмы на библейскую тему о борьбе мирового добра и зла) Иван Алексеевич сказал: «Как жаль, что Леонид пишет такие пьесы — все это от лукавого, а талант у него настоящий, но ему хочется «ученость свою показать», и как он не понимает, при своем уме, что это делать нельзя?» Художественные искания Андреева, стиль письма были чужды Бунину, который придерживался традиций отечественной классической литературы, считая отступления от них неприемлемыми. Все это отражалось и на личных контактах. Так, 10 ноября 1915 г., Бунин сообщал Д.Л. Тальникову: «В Москве куча народу. Я только что начал выходить, был три раза в театре, видел пьесу Зайцева, пьесу Юшкевича и пьесу Андреева, с коим мы помирились». Действительно, размолвки и ссоры достаточно быстро забывались, встречи в кругу друзей продолжались.

В «Беседах с памятью» Вера Николаевна вспоминала, как встретившись случайно в гостях, обратила внимание, как Леонид Николаевич «услышав меткое слово, остроумное замечание, заразительно смеялся. /…/В передней, когда он накинул на себя дорогую шубу с серым смушковым воротником и заломил назад такую же шапку, Ян напомнил ему про старую отцовскую шубу, которую он носил по бедности в студенческие годы и которая была похожа, по словам Яна, на собачий домик. Андреев очень хорошо засмеялся. /…/

Он рассказывал о своих новых произведениях, хохотал, слушая шутки Яна, /…/