Главное место на кухне занимала русская печь. Сейчас она редкость не только в городе, но и во многих деревнях. Само её название говорит об авторстве этого уникального творения – русском народе. Все в печи гениально просто, практично и, по- своему, красиво. Она и грела, и кормила, и лечила. Стоило утром её протопить и тепло в ней сохранялось почти целые сутки, чего нельзя сказать о   современном водяном отоплении.   Наваристые щи и рассыпчатые каши, «утомленные» в русской печи, не идут ни в какое сравнение с приготовленными на газовой плите. То же самое можно сказать и об испеченном в ней хлебе, душистом и вкусном, долго не черствеющем.

Каждая часть печи имела свое название.

Так, боровом называли горизонтальную часть дымохода – от печи до дымовой трубы. В верхней части дымохода располагались вьюшка – маленькая дверца, закрывающая печную трубу для прекращения тяги, и баран – подвижная чугунная пластина, с помощью которой зимой, после окончания топки перекрывали трубу. Нижняя поверхность большого внутреннего отделения называлась подом. Здесь пекли хлеб, томили молоко, кашу, щи.    Полукруглый  съёмный чугунный лист с ручками, закрывающий входное отверстие печи – заслонка, своего рода печная дверь. Место перед заслонкой – загнетка. Сюда выгребали угли, когда чистили под, а также обычно ставили чугуны, горшки, таганы, а также каток.

В правой части нашей печи есть ещё два отделения. Верхнее – небольшая плита, на которой готовили различные блюда, а нижнее – поддувало – отверстие для усиления тяги и сбора золы. Большое отделение внизу печи в центре – подпечник. Сюда клали дрова.

 Продолговатый выступ справа – грубка, а три маленьких углубления ниже её – печурки, где зимой сушили варежки и носки. Грубка – это своеобразная полочка, которую можно было использовать по-разному: что-нибудь подсушить или поставить, например, утюг или небольшой самовар. Если грубка была широкой, на ней  могли  даже посидеть ребятишки.

«Прошлую зиму Танька и даже Васька ложились спать поздно и могли спокойно наслаждаться сиденьем на «групке» печки хоть до полуночи. В избе стоял распаренный, густой воздух; на столе горела лампочка без стекла, и копоть темным, дрожащим фитилем достигала до самого потолка. Около стола сидел отец и шил полушубки; мать чинила рубахи или вязала варежки; наклоненное лицо ее было в это время кротко и ласково тихим голосом пела она «старинные» песни, которые слыхала еще в девичестве…»                                                                              

                                                       И.А. Бунин «Танька»

Как правило, зимой на печи спали дети или старики.

  «С нами жила приживалка, то есть жившая в семье неродная женщина. Мы, дети, звали её бабушка Агаша. Тогда это была уже старушка, худенькая, маленькая, которая спала всегда в кухне на печке./…/ Особенно мне запомнилось блюдо, которое никто в нашем доме не мог приготовить. Я  даже не знаю, как называется это блюдо, звали мы его просто «тесто». Готовилось оно из ржаной муки. Тесто заваривалось, добавлялся солод, закваска, что-то ещё и выдерживалось на печи, потом охлаждалось в погребе и употреблялось сырым без выпечки. Знаю только, что ни сахару, ни других сладостей туда не клалось. Мы ели ложками коричневатую сладкую и душистую массу, да так, что за уши не оттащишь. Нигде потом за всю свою долгую жизнь мне не пришлось ни видеть, ни кушать такое блюдо, которым нас от души угощала бабушка Агаша на печи родного дома. Но ещё больше мы любили слушать деревенские сказки, притчи, разные истории, которые она нам рассказывала  долгими зимними вечерами в полутьме на теплой печке».

(из воспоминаний  ельчанина  К.В. Скуфьина о родительском доме, стоявшем неподалеку от дома мещанки Ростовцевой, в котором сейчас находится музей И.А. Бунина).

 В углу рядом с печкой обычно стояли: деревянная лопата, кочерга, ухваты и чапельник.