Выпуск 3
Александр Бахрах, во время войны живший у Буниных, писал о тех временах:
«Общее внимание было сосредоточено на событиях, развертывающихся на русском фронте. Бунин привёз из Ниццы огромные карты пограничных областей Советского Союза и отмечал булавками ход военных действий, негодуя, когда какую-нибудь местность, упомянутую в этих сводках он не находил на своих картах.
Он стал особенно мрачен, когда в сводках стали появляться знакомые ему названия Елец, Орёл, Тула».
Каждый вечер теперь он крутил ручку настройки мощного приёмника «Дюкрет», купленного после нобелевской премии: курсировал он в эфире между двух волн – московской и лондонской. На карте флажками отмечал линию фронта, и только тогда, когда фашистские армии проникли далеко вглубь советской территории, перестал делать отметки, «чтобы не огорчаться». В дневнике же не переставал делать лаконичные записи:
«Ожидания! Жизнь вообще есть постоянное ожидание чего-то… Противно – ничего не знаешь толком, как идёт война в России…» (6 июля).
«В газетах о том, как бешено, свирепо бьются русские». (9 июля).
«Взят Витебск. Больно…» (13 июля)
«Немцы говорят, что уже совсем разгромили врага, что взятие Киева – «вопрос нескольких часов». Идут и на Петербург… Немецкие сообщения оглушительны». (14 июля)
Но порой вести «Дюкрет» приносил утешительные.
«5 сентября.
Контрнаступление русских. У немцев дела неважные… В газетах холопство, брехня, жульничество. Япония в полном мизере – всяческом. Довоевались! Нынче 76 день войны в России».
Его рабочая комната была похожа на военный штаб, а сам писатель был не просто летописцем, а неким стратегом, страстным сторонником Родины в борьбе против немцев. Он не только следил за событиями на фронте, но анализировал и даже считал дни:
«12 августа 41 г. …Вести с русских фронтов продолжаю вырезывать и собирать…».
«Война в России длиться уже 62-й день (нынче), — 22 августа 41».
25 ноября 1941 года он запишет, что это уже «157-й день войны…».
В это время Ивану Алексеевичу было так плохо, что он думал, причем, неоднократно, что жизнь его кончена:
«Нищета, дикое одиночество, безвыходность, голод, холод, грязь – вот последние дни моей жизни. И что впереди?»
Впереди же было:
«Второй день без завтрака – в городе решительно ничего нет! Обедали щами из верхних капустных листьев – вода и листья! И озверелые люди продолжают своё дьяволово дело – убийство и разрушения всего, всего!..»