Выпуск 4.
«Если считать нашу семью типичной для ельчан среднего достатка, то надо признать, что их питание было довольно скромным. Прежде всего, семья, как правило, соблюдала посты, когда исключались мясные и молочные продукты. В отношении последних исключение делалось только для детей 4 – 5 лет. /…/
Утром вся семья, за исключением отца, уезжавшего на работу натощак, собиралась у самовара. Отец же рассчитывал попить чай в станционном буфете. Весь домашний завтрак заключался в питье чая с мягкими французскими булками, с калачами или с ситным хлебом. Детям в чай подливали топленого молока какого-то палевого цвета с румяными пенками (молоко томили в горшочке в русской печи). Молоко наливали из небольшого синего молочника, а в чашку клали две чайные ложки сахарного песку. Взрослым, включая и старшего сына, подавалась вазочка с наколотыми кусочками сахара – рафинада величиной с лесной орех, чай при этом пили вприкуску. Пить внакладку считалось допустимым лишь в праздники или в воскресенье, когда и варенье подавалось, ну и, конечно, когда были гости. Помню, как моя бабушка про кого-то говорила – она барыня, в будний день чай пьёт внакладку, да еще и с вареньем. При этом она рассказывала, что в своем детстве не имела еще и понятия о сахаре, да и о чае. Пили у нас утром по две – три чашки, обязательно используя блюдце, горячего чая не терпели. « С горячим чаем и рафинада не напасешься!» — говаривали бывало.
Сахар – рафинад тогда продавался в форме т.н. сахарной головы. Это довольно большая, примерно на 5 – 6 фунтов, глыба очень твердого голубоватого рафинада правильной конической формы, обернутая плотной синей бумагой. Практиковалась и «голова» меньших размеров. Требовалось значительное время, чтобы аккуратно, не распылив слишком много сахара на сторону, наколоть из такой головы запас сначала с помощью молотка, а затем специальных щипцов. Полагалось при окончании чаепития поставить чашку вверх дном на блюдце как знак полного удовлетворения чаем. Количество съеденного ситного и булок, как и выпитого чая в нашей семье не лимитировалось, ноя не помню, чтобы утром к хлебу что-либо добавлялось – ни масла, ни сыра, ни колбасы или чего другого, по крайней мере, в будни.
Обед в будни обычно был из двух блюд. На первое, как правило, были щи, так называемые русские, светлые, в основном из капусты, свежей в летне-осеннее время и кислой зимой. Тогда еще не было привычки хранить свежую капусту в погребе всю зиму, как это широко делается теперь. Весной в ходу были щи зеленые из щавеля или крапивы, варились и супы – картофельный, перловый, рисовый. В скоромные дни первые блюда готовились на бульоне из свежей говядины или из солонины. Если была баранина или свинина, охотно готовили из пшена кулеш – более густое по сравнению с супами блюдо. В постные дни первые блюда сдабривались поджаркой из лука на каком- либо растительном масле, выбор их тогда был велик. В летнее время шла окрошка, квас для которой делали сами из ржаной муки. Квас этот служил и единственным напитком. Его заделывали в кадке сразу дней на 10 – 12, к концу, надо признаться, был он кисловат! Тогда мы, дети, обычно не бывшие приставалами, не удерживались от просьб приготовить нам из такого кваса особый напиток. В стакан кваса клалась чайная ложка сахарного песка и немного питьевой соды, смесь энергично перемешивалась, и немедля выпивалась – аж в носу заколет! В окрошку резали зеленый лук, вареный картофель, а затем что было по сезону – свежий огурец, редиску, вареную репу, мелкие кусочки вареной говядины или, в постные дни, отщипанные кусочки соленого крупного сазана.
На второе в будни обычно была какая-нибудь каша: гречневая, пшенная, перловая, рисовая, заправленная топлёным коровьим, или, в постные дни, растительным маслом. Когда и вареная картошка шла за милую душу, особенно любили с душистым конопляным маслом, ну и, конечно, с солеными огурцами, с квашеной капустой или с редькой.
По воскресеньям и, тем более, по праздничным дням, обед был из трёх блюд, а перед ним была еще и закуска из селёдки, кильки, блюда порезанных, помасленных и посыпанных черным перцем помидоров, винегрета и пр. На первое чаще всего была лапша из курицы или суп с клецками, ленивыми варениками, пельменями, а также в постные дни уха из свежей рыбы из реки Сосны – уха при этом обычно сопровождалась шуткой нашего отца – зачем, дескать, уху варить, трудиться, пойдемте все с ложками на Сосну, там и похлебаем, та же вода. Впрочем, в праздничные дни водилась уха из голов и хвостов осетровых рыб, или из не слишком крупного сома, из свежего сазана и пр.
На второе в воскресные скоромные дни готовились мясные котлеты с гарниром из картофельного пюре или риса, блинчики с мясом, запеченый в печке лапшевник, творожники или вареники со сметаной, котлеты из вареного картофеля с мукой и яйцами, обильно заливаемые при подаче клюквенным киселем. В постные воскресные дни готовились те же картофельные котлеты, в состав которых вместо яиц клалось небольшое количество тёртого сырого картофеля. Иногда, особенно когда в такие дни ждали гостей, готовилась жареная рыба (лещ, сазан, судак, реже щука или некрупный сом), иногда и отварная рыба с поджаренным на растительном масле картофелем или с рисом.
Часов в семь или восемь приходил черед ужину. В будние дни он был незамысловатым: обычно второе готовили так, чтобы к ужину осталось. В воскресные скоромные дни затевали что-нибудь лёгкое – яичницу-глазунью, молочную пшенную кашу, по сезону ещё и с тыквой, гречневую кашу с холодным молоком или горячую с топлёным маслом, блинцы сладкие со сметаной, гренки из зачерствевших булок».
(продолжение в следующем выпуске)
