Часть 3.

Как всякий большой праздник, к тому же длящийся неделю, Пасха была заполнена различными играми, развлечениями, хождением в гости. На Пасху принято поздравлять друг друга с воскресением Христовым, христосоваться и обмениваться крашеными яйцами.

«Розовым цветом цвели сады, празднично белели больший старинные сёла и ещё праздновали, наряжались молодые казачки: ещё недавно смолк пасхальный звон, под ветряками и плетнями ещё валялась скорлупа крашеных яиц».

И.А. Бунин «Лирник Родион»

   На Пасху разрешалось всем мужчинам звонить в колокол, поэтому колокольный звон звучал беспрерывно, поддерживая радостное, праздничное воскресение.

«На Святой, на Фоминой по целым дням трезвонили колокола над городом…»

                                                                   И.А. Бунин «Чаша жизни»

   Пасхи не бывало без качелей. Едва ли не в каждом дворе устраивали качели для детей, а на городской площади или сельском выгоне загодя вкапывали столбы, навешивали верёвки, прикрепляли доски – возводили общественные качели.     

 «А на другой день была Пасха. В городе было сорок две церкви и шесть монастырей; гулкий радостный звон с утра до вечера стоял над городом, не умолкая, волнуя весенний воздух; птицы пели, солнце ярко светило. На большой базарной площади было шумно, колыхались качели, играли шарманки, визжала гармоника, раздавались пьяные голоса.

 На главной улице после полудня началось катанье на рысаках – одним словом, было весело, все благополучно, точно так же, как было в прошлом году,  как будет, по всей вероятности, и в будущем».

                                                                                          А.П. Чехов «Архиерей»

   Первая неделя после Пасхи – Фомина неделя – была отмечена поминовением усопших (Радоница), молебнами и службами в поле. Крестьяне просили благословения на тяжёлую весеннюю работу, дружных всходов, хорошего урожая. Описание такого молебна есть в рассказе Бунина «Всходы новые»:

«В усадьбе праздник – весна. /…/ Пора чистить, подметать сад: уж таков спокон веку обычай. /…/

В воскресенье на Фоминой, как опять-таки ведётся спокон веку, молятся в поле, на озимях. Молится всё село /…/

Ночь накануне холодная и лунная. Девки-поденщицы сидят на крыльце людской, вполголоса поют и оговаривают друг друга: грех, завтра праздник большой.

Утро тёплое, солнечное. Приятно, когда звонят колокола в такое утро, приятно наряжаться под этот звон.

Обедня отошла, на колокольне жидко и празднично звонят; разрозненная, разноцветная толпа течёт по выгону в поле. Пять человек без шапок, в новых калошах и поддевках черного блестящего сукна, подпоясанных красными подпоясками, несут хоругви и крест, увитый белым рушником.  Две не в меру  набеленных  девки в ярко-зелёных платьях – икону Божьей матери. /…/

 Молились на клину богатого мужика Данилы. Там, возле дороги, на молодых светло-зелёных всходах, приготовили стол под суровой чистой скатертью, красную деревянную миску с зерном и пук свечей в хлопчатой бумаге. /…/

Толпа кланялась и крестилась, крепко прижимая пальцы ко лбам./…/

Дул ветерок, шевелил волосы, шли лёгкие облака, шли по зелёным полям тени от них, — далеко было видно в весеннем прозрачном воздухе. Дрожали, бежали огоньки свечей, беззаботно-радостное пение жаворонков не мешалось с пением причта, но как-то хорошо дополняло его…  Даруй, Боже, земле радость новую, новые всходы, — говорили слова молитв, пропадающих в тёплом воздухе. – Благослови её новой жизнью, да в забвении истлеет в ней семя старой, из коего и родилась она, юная и чистая… потом запели о воскресении Христа из мертвых. /…/

-Поздравляю вас с праздником, ваше сиятельство, с благодатью Господней, — сказал священник».