Ваня рос мальчиком добрым, православным. Да по-другому и быть не могло. Перед глазами был пример матери, женщины глубоко верующей и самоотверженной, готовой пожертвовать всем ради блага близких.
«И не раз видел я, с каким горестным восторгом молилась /…/ мать, оставшись одна в зале и опустившись на колени перед лампадкой, крестом и иконами… о чем скорбела она? И о чем вообще всю жизнь, даже и тогда, когда, казалось, не было на то никакой причины, горевала она, часами молилась по ночам, плакала порой в самые прекрасные летние дни, сидя у окна и глядя в поле? О том, что душа её полна любви ко всему и ко всем и особенно к нам, её близким, родным и кровным, и о том, что всё проходить и пройдет навсегда и без возврата, что в мире есть разлуки, болезни, горести, несбыточные мечты, неосуществленные надежды, невыразимые чувства – и смерть…»
И.А. Бунин «Жизнь Арсеньева»
Родители рано начали брать детей с собой в церковь. Несмотря на утомление, церковные службы были ими любимы, нравился и почет, которым они в храме пользовались.
«Помню поездки к обедне, в Рождество. Тут всё необычайно, празднично: кучер в желтой шелковой рубахе и плисовой безрукавке на козлах тарантаса, запряженного тройкой; отец с свежевыбритым подбородком и по-городскому одетый, в дворянском картузе с красным околышем, из-под которого ещё мокро чернеют по-старинному, косицами начесанные от висков к бровям волосы, мать в красивом, легком платье со множеством оборок; я, напомаженный в шелковой рубашечке, с праздничной напряженностью в душе и теле… А в церкви – теснота, теплая, пахучая жара от этой тесноты, от пылающих свечей, от солнца, льющегося в купол, и чувство тайной гордости6 мы впереди всех, мы так хорошо, умело и чинно молимся, священник после обедни подает нам целовать пахнущий медью крест прежде всех …»
В то время для Вани эти поездки были лишь праздничной стороной православных обрядов, чем-то необычайным и волнующим. Настоящую веру в Бога он приобрел после двух страшных событий: гибели деревенского пастушка и смерти любимой сестры Саши.
«Когда и как приобрёл я веру в Бога, понятие о нём, ощущение его? Думаю, что вместе с понятием о смерти. Смерть, увы, была как-то соединена с ним (и с лампадкой, с черными иконами в серебряных и вызолоченных ризах в спальне матери). Соединено с ним было и бессмертие. Бог – в небе, в непостижимой высоте и силе, в том непонятном синем, что вверху над нами, безгранично далеко от земли: это вошло в меня с самых первых дней моих, равно как и то, что, невзирая на смерть, у каждого из нас есть где-то в груди душа и что душа эта бессмертна».
И.А. Бунин «Жизнь Арсеньева»
Вскоре после смерти сестрёнки «кто-то из Ельца привёз копеечные книжки «Жития святых», и мальчик набросился на это чтение, стал много молиться, держать посты, даже сплёл из верёвок нечто похожее на «власяницу» и носил её под рубашкой. И всё бегал к сапожнику, ездившему за товаром в город, давал ему медяки, прося покупать для него все новые и новые книжки о святых».
В.Н. Муромцева. Жизнь Бунина
