Выпуск 7
Лето и осень 1942 года было очень тяжёлым временем для советских войск. Читая бунинские дневники, невольно ощущаешь это напряжение на фронте, и возникает мысль: каким же великим чувством патриотизма нужно было обладать, чтобы создать этот «военный дневник»?! По нему можно практически проследить всю войну день за днём с комментариями и болью за Россию писателя.
«7 сентября.
Взят Новороссийск. И все — таки думаю, вот – вот будет большое и плохое для немцев».
«22 сентября.
В газетах – «безнадёжное положение СССР», «Разочарования и беспокойство Англии…» И говорят, что с Царицыном собственно дело кончено и пора подумать о том, что дальше предпримут немцы после него и Кавказа. /…/ Радио – кошмар. Не лжёт только который час.
23 сентября.
До 1925 года он носил название Царицын, с 1925 по 1961 год — Сталинград. С 1961 года было присвоено название Волгоград
И с Царицыном и с Кавказом немцы всё-таки жестоко нарвались. Последние дни им прости нечего сказать: «берём дом за домом…» Перебили их русские, конечно, в ужасающем количестве».
Даже в свой день рождения Бунин запишет, в основном о Сталинграде:
«23 октября 42.
Страшный день: мне 72! Нынче радио о Царицыне: «Все атаки большевиков отбиты» Скоро 3 месяца, как берут его!»
Зимними вечерами на вилле «Жаннет», в поздний час у приёмника, слушая английское и французское радио с военными сводками о боях под Сталинградом, в его памяти возникали Волга, Дон, знакомые места: летние, просторные поля, речные берега, пароходы и рыбачьи лодки, но только теперь зима, там, должно быть, всё в снегу, в дыму, идут черные танки, взлетает черными фонтанами земля. Иван Алексеевич нервно тянулся к портсигару, в волнении закуривал папиросу. Когда же волна переходила на немецкую станцию, и немецкий диктор взахлёб сообщал о победах гитлеровских войск, Бунин, умевший сразу уловить фальшь в голосе, как в кинохронике, видел чёрные шеренги пленных, замерзших фашистов в бабьих платках, русских валенках, подгоняемых немногими русскими в полушубках, касках, с автоматами. Захлёбы диктора тем более звучат откровенной ложью… Но так же он представлял вдребезги, до кирпичей, разрушенный и обугленный на фоне волжской застывшей глади Царицын (никак не выговаривался – Сталинград), нашим, ясно, тоже досталось, и это отдавало болью в сердце.
И вот, наконец, долгожданное освобождение города:
«1 февраля (1943).
… Паулюс, произведённый вчера Гитлером в маршалы, сдался в Царицыне, с ним ещё 17 генералов. Царицын почти полностью свободен. Погибло в нём будто бы тысяч 300. Но в Берлине речи – 10-летие власти Гитлера.
2 февраля.
Сдались последние. Царицын свободен вполне».
А дальше началось уже последовательное наступление русских, освобождение захваченных территорий, хотя и с тяжелейшими боями.
«8 февраля.
Взяли русские Курск, идут на Белгород. Не сорвутся ли?»
