Личность Ивана Бунина привлекала художников. Статная фигура, правильные красивые черты лица, аристократическая осанка, выразительный взгляд, сложность характера – всё то, что во все времена просится на холст или бумагу. Живописцы, совершенно разные, не похожие друг на друга, создавали образы писателя. На выставке вы сможете увидеть портреты И.А. Бунина, написанные в разные годы, разными художниками. Кто-то из них лично знал Ивана Алексеевича, писал с натуры, а кто-то создавал их, рассматривая его фотографии, читая его произведения и воспоминания современников.
Выставку можно увидеть в музее с 10 октября.
А. Кузнецов Портрет И.А.Бунина (2010г.)
Л.Туржанский Иван Бунин (1905г.)
Алексей и Александр Тимофеевы Иван Бунин.1920 (2010г.)
Бунинский Елец… Город, сохранивший очарование былых времён, далёкого ХIХ века, оставивший глубокий след в памяти первого нобелевского лауреата по литературе и увековеченный на страницах его произведений. Конечно, за прошедшие десятилетия он изменился, но, к счастью, планировка и многие здания бунинской поры сохранились.
Елец навсегда оставался в памяти приезжих своими великолепными храмами, красивыми особняками, мещанскими и купеческими домами, украшенными кружевными карнизами и наличниками, тенистыми садами и парками. И, конечно, названиями улиц.
В них отражалось предназначение магистрали или историческое прошлое этого места, профессия людей, поселившихся здесь первоначально или название храма, к которому вела улица. Так, Покровская получила своё имя от стоявшего на ней храма Покрова Пресвятой Богородицы, Успенская – от храма Успения… Орловская указывала, в какую сторону идёт главное направление из Ельца на Орёл, Воронежская – на Воронеж, Старомосковская – на Москву. Торговая означала наличие здесь множества магазинов и лавок, Конюшенная – конюшен, Манежная – здания для верховой езды и площадки. Вот по этой последней улице, по которой юный Иван Бунин часто ходил на занятия в гимназию, мы и предлагаем совершить небольшую прогулку.
Наш музей всегда рад любому гостю, но особенно приятно встречать земляков.
Несколько дней назад музей посетили писатель, путешественник, руководитель программы «Глобальная Проблема Выживания Человечества» Бурлак Вадим Никласович и доктор физико-математических наук, профессор РАН, заведующая лабораторией взаимодействия атмосферы и океана, участник многочисленных морских и прибрежных экспедиций, в том числе в 4-х антарктических и более 10 арктических, Член союза Литераторов России Репина Ирина Анатольевна.
Во время экскурсии Ирина Анатольевна не могла сдержать радости, увидев в экспозиции гимназический билет своего дедушки, Белых Георгия , а также некоторые его гимназические учебники.
Все они были подарены ею в первый год после открытия музея. Став взрослым, бывший гимназист очень любил цветоводство. На своем приусадебном участке в Засосне он выращивал, наверное, самые лучшие в Ельце пионы и гладиолусы. По крайней мере, сортов последних, было у него великое множество.
В фондах музея хранится и подарок Вадима Никласовича – книга «Рыцари мадам Авантюры», преподнесенная им в 2016 году.
Ирина Анатольевна родилась и выросла в Ельце, а Вадим Никласович уже третий раз приезжает на родину своей мамы, балерины и актрисы Александры Золотухиной.
О
своем отрочестве Иван Алексеевич писал: «Стихов в гимназии я почти не писал, хотя
до чужих был жаден и отличался способностью запоминать наизусть чуть не целую
страницу даже гекзаметра, только раз пробежав её.
Зато
необыкновенно много исписал я бумаги и прочел за те четыре года, что прожил
после гимназии в елецкой деревне Озёрках /…/»
Вид деревни Озёрки с высоты птичьего полёта
А
в интервью 1912 года Бунин сказал: «Учился в Елецкой гимназии, но, слава Богу,
моё казенное воспитание продолжалось недолго. Это дало мне возможность
развиваться самостоятельно».
Зимой 1886 года, будучи учеником 4 класса, Иван на занятия после святочных каникул не вернулся, оставив, таким образом, гимназию. В «Жизни Арсеньева» он объяснит это так:
«Через год вышел на свободу и я, — бросил гимназию и тоже возвратился под родительский кров, чтобы встретить там дни, несомненно, самые удивительные из всех пережитых мной.
По записям в школьных журналах, Бунин год от года учился все хуже.
Копия страницы из классного журнала
В первом классе у него годовой балл по латыни и математике – «3», по остальным предметам «4» и «5». В конце 1883 – 1884 учебного года средний балл успеваемости 2 7/8, прилежание – «2», внимание – «3», манкировок – 14, в третьем классе учился два года.
Особенно плохо давалась математика, успехи в которой были незначительны. К тому же пропуски занятий из-за болезни трудно было восполнить домашними уроками. Перед переводными экзаменами 1885 года отец писал старшему сыну Юлию:
«Математика жестоко его пугает, собственно потому, что он был целый Великий пост в деревне, времени много ушло почти без занятий, а Николай Иосифович (Ромашков) сам не из лучших математиков; до окончания экзамена к математике остается две недели. Я и стремлюсь нанять репетитора, чтобы дело поправить».
Интересные воспоминания о Бунине-гимназисте оставил его одноклассник Дмитрий Иванович Нацкий. Он жил недалеко от дома на Торговой, где снимали квартиру Иван Бунин и Георгий Захаров, сын мелкого землевладельца, соседа по имению в Озёрках.
Д.И. Нацкий — гимназист. Фото из музейной коллекции
В частности, Нацкий описывает такой курьёзный случай из гимназической жизни. Однажды на уроке учитель отобрал и прочел «во всеуслышание» записку Георгия Захарова Николаю Высотскому:
«Милый
Коля! Выходи во двор. Будем задачу решать». Далее шло перечисление имен
мальчиков, обычно игравших во дворе Высотских: «Коля – умник, Володя – дурак, Саша
– умник, Петя – дурак, Бунин Иван – дурак и я дурак – Георгий». Содержание
записки Д.И. Нацкий комментирует так: «Как будто перечисление имен и краткие
характеристики их носителей сплошная глупость. Но автор записки Захаров, и тем
более Бунин Иван далеко не были дураки, — наоборот, — они были ребята умные».
Оказывается, дело было в следующем: «Желая вызвать Колю Высотского решать
общими силами трудную задачу, Захаров польстил ему, назвал умником, а себя
уничижительно сопричислил к дуракам. Но почему же он, вопреки действительности,
назвал дураком Ивана Бунина? Я уверен, что такая характеристика дана Бунину
потому, что Захаров ему не симпатизировал. И это мне понятно: Бунин был барчук,
так сказать, «с младых ногтей», научившийся кичиться своим барством. А Захаров
– плебей, чувствовавший пренебрежительное к себе отношение барчука. Чванство
своим дворянским происхождением всегда было отличительной чертою Бунина.
Припоминаю, что он уже не первоклассником, а будучи в третьем классе гимназии,
пренебрежительно отзывался о каком-нибудь не вполне корректном поступке
кого-либо из товарищей: «Это гадко, мерзко и неприлично!»
Третьеклассники Елецкой мужской казенной гимназии. Фото из музейной коллекции.
Сам же
Иван Алексеевич вспоминал: «В гимназии я ни с кем из товарищей не
сходился. Все они были дети разночинцев с хамскими ухватками. Несмотря на свой
общительный нрав, я держался особняком. Я страдал от одиночества, к тому же
меня мучила тоска по дому и семье».
По воспоминаниям Ивана Алексеевича, «гимназия и жизнь в Ельце оставили впечатления далеко не радостные, — известно, что такое русская, да ещё уездная гимназия, и что такое уездный русский город! Резок был переход от совершенно свободной жизни, от забот матери к жизни в городе, к нелепым строгостям в гимназии и к тяжкому быту тех мещанских и купеческих домов, где мне пришлось жить нахлебником».
В преклонном возрасте, в эмиграции, вспоминая в беседе с Ириной Одоевцевой детские годы, Бунин говорил, что большинство поступков его в ту пору были добрыми.
«Добрым было и мое отношение к жизни и ко всему окружающему меня. Я все и всех любил – и родителей, и братьев, и сестру, и слуг, и собак, и лошадей, и каждое дерево в саду, каждую птицу на ветках дерева. Я просто дышал любовью и добротой. И как трудно, как тяжело мне дались мои гимназические годы. Будто гора на меня обрушилась и надолго придавила меня. Будто я попал в тюрьму, нет, и в тюрьме, должно быть легче. В гимназии мне было все отвратительно – главное, идиотская дисциплина, — ведь в деревне я рос совершенно свободным, я всегда делал то, что хотел. А вот слушайся беспрекословно, сиди сиднем пять часов в классе.
Это для меня было невыносимо и мучительно. Поселили меня у старообрядца-мещанина. И там мне было даже ещё хуже, чем в гимназии. Мы хотя и были бедны, но у нас дома все дышало барством и дворянским изяществом. У нас были почтительные старые слуги, всячески старавшиеся мне угодить – ведь я был всеобщим любимцем. А в доме, куда меня поместили нахлебником, царил мрачный грубый быт: рубцы, от запаха которых меня мутило, подавались на стол прямо в кухонном горшке; я сам должен был чистить свое платье и башмаки и стелить свою постель. Мне казалось, что это унизительно для моего дворянского достоинства. Я знал, что происхожу из знаменитого богатого рода и гордился этим».
И. Одоецева «На берегах Сены»
«Учился я легко, хорошо только по тем предметам, которые более или менее нравились, по остальным – посредственно, отделываясь своей способностью быстро все схватывать, кроме чего-нибудь уж очень ненавистного, вроде аористов. Три четверти того, чему нас учили, было ровно ни на что нам не нужно, не оставило в нас ни малейшего следа…»
И.А. Бунин «Автобиографическая записка»
Но были все же и неплохие воспоминания о жизни в Ельце в те годы.
В городском саду:
«Меня поразила несметная, от тесноты медленно двигающаяся по главной аллее толпа, пахнущая пылью и дешевыми духами, меж тем как в конце аллеи, в сияющей цветными шкаликами раковине, томно разливался вальсом, рычал и гремел во все свои медные трубы и литавры военный оркестр. /…/ Перед раковиной, на площадке, бил среди большого цветника, орошая его прохладным водяным дымом, раскидистый фонтан, и мне навсегда запомнилась его свежесть и прохладный, очаровательный запах обрызганных им цветов, которые, как я узнал потом, назывались просто «табак», запомнились потому, что этот запах соединился у меня с чувством влюбленности, которой я впервые в жизни был сладко болен несколько дней после этого».
И.А. Бунин «Жизнь Арсеньева»
«Вскоре вечер какого-то царского праздника (конечно, 30 августа, тезоименитство Александра III). Иллюминация, плошки, и чад и керосиновая вонь. Бякин, гимназист (15 лет) показал нам в гуляющей толпе хорошенькую мещаночку, свою любовь, потом дома дал карточку какой-то молодой девицы».
«В Ельце, гимназистом, я одно время жил у ваятеля всего того, что требуется для кладбищенских памятников, — и целую зиму, каждую свободную минуту мял глину, лепил из неё то лик Христа, то череп Адама и достиг таких успехов, что хозяин иногда пользовался моими черепами, и они попадали на чугунные кресты в изножия распятий…»
В 10 лет Ивана отдали на учёбу в Елецкую казенную мужскую гимназию.
В заявлении директору гимназии отец писал:
«Желая дать образование сыну моему Ивану Бунину во вверенном вам учебном заведении, имею честь покорнейше просить распоряжения вашего о том, чтобы он был подвергнут надлежащему испытанию и помещён в том классе, в который он, по своим познаниям и возрасту, может поступить, при чем имею честь сообщить, что он приготовлялся к поступлению в первый класс и до сего времени обучался у меня дома. Желаю, чтобы сын мой, в случае принятия его в заведение, обучался в назначенных для того классах новым иностранным языкам, буде окажет достаточные успехи в обязательных для всех предметах, в противном же случае одному немецкому. При этом прилагаются свидетельства о возрасте, звании (и привитии оспы)».
Вступительные экзамены оказались лёгкими:
«Рассказал о амаликитянах, написал под диктовку: «снег бел, но не вкусен», помножил два двузначных числа, начал читать стихи, но, к его огорчению, учитель не дал ему кончить их».
В.Н. Муромцева. Жизнь Бунина
Так, несмотря на большие страхи будущего гимназиста и тайную надежду о провале, все закончилось благополучно, и решением педагогического совета от 7 августа 1881 года Иван Бунин был зачислен сразу в 1 класс.
Эти удивительные способности, а также большая впечатлительность, позволяли мальчику по-другому воспринимать окружающий мир, более остро, ярко, не так, как другие. Тоже самое произошло и с книгами. Вера Николаевна вспоминала:
«Благодаря матери, читавшей ему стихи с самого младенчества, и Николаю Осиповичу, много сделавшему в развитии его литературного вкуса, он уже без волнения не мог слушать или читать пролог из «Руслана и Людмилы». Волновали и «Старосветские помещики», а «Страшная месть» его потрясла, и он целые куски из этого несравненного произведения знал на память и всю жизнь любил читать их».
Сам Иван Алексеевич так опишет свои чувства при чтении любимых книг:
«Пушкин поразил меня своим колдовским прологом к «Руслану»:
У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том…
Казалось бы, какой пустяк – несколько хороших, пусть даже прекрасных, на редкость прекрасных стихов! А меж тем они на весь век вошли во всё моё существо, стали одной из высших радостей, пережитых мною на земле…»
«У Гоголя необыкновенное впечатление произвели на меня «Старосветские помещики» и «Страшная месть». Какие незабвенные строки! Как дивно звучат они для меня и до сих пор, с детства войдя в меня без возврата, тоже оказавшись в числе того самого важного, из чего образовался мой, как выражался Гоголь, «жизненный состав». /…/
«Страшная месть» пробудила в моей душе то высокое чувство, которое вложено в каждую душу и будет жить вовеки, — чувство священнейшей законности возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается. Это чувство есть несомненная жажда Бога, есть вера в него».
Лошадьми можно любоваться без устали. Их грациозность, легкость движений, мощный прыжок никогда никого не оставляли равнодушным.
В романе «Жизнь Арсеньева», вспоминая первые впечатления детства, Иван Алексеевич Бунин писал: «В конюшне жили своей особой, лошадиной жизнью, заключавшейся в стояньи и звучном жеваньи сена и овса, лошади. Как и когда они спали? Кучер говорил, что иногда они тоже ложатся и спят. Но это было трудно, даже как-то жутко представить себе, – тяжело и неумело ложатся лошади. Это случалось, очевидно, в какие-то самые глухие ночные часы, а обычно лошади стояли в стойлах и весь день в молоко размалывали на зубах овес, теребили и забирали в мягкие губы сено, и были они все красавицы, могучие, с лоснящимися крупами, коснуться которых было большое удовольствие, с жесткими хвостами до земли и женственными гривами, с крупными лиловыми глазами, которыми они порой грозно и дивно косили, напоминая нам то страшное, что рассказывал кучер: что каждая лошадь имеет в году свой заветный день, день Флора и Лавра, когда она норовит убить человека в отместку за свое рабство у него, за свою лошадиную жизнь, заключающуюся в постоянном ожиданьи запряжки, в исполненьи своего странного назначенья на свете – только возить, только бегать…»
Во многих бунинских рассказах присутствует лошадь.. «Приземистый «киргиз», и седловатый белый жеребец, и ладная жемчужная кобылка, и золотистая со светлой гривой, и рыжая с гривой палевой, и синяя с мелкими копытцами, и будылястая, с длинной шеей – донская… А как великолепны коренники бунинских – караковых, гнедых, ореховых – троек, дробящие крупной рысью и гордо несущие свои головы!»
(из статьи Н. Шатилова «Нет любви таинственней и чище…»)
Со времени приручения лошадей, а было это в глубокой древности, люди вывели множество их пород — каждая создавалась для удовлетворения определённых потребностей. На выставке можно увидеть наиболее распространенные в нашей стране породы. На первый взгляд, все они одинаковы. Но это не так. У каждой породы лошадей своя отличительная черта, только ей присущий экстерьер, не говоря уже о характере и темпераменте.
Среда - воскресенье: с 09.00 до 17.00 касса 09.30 - 16.30
Выходной: понедельник, вторник
Санитарный день: последний рабочий день месяца
Телефон для справок: (47467) 2-43-29
